Метка: святой Александр-Невский — материалы

Крестный ход 12 сентября: силища на Невском проспекте

Крестный ход 12 сентября по Невскому проспект — о смысле этого праздничного шествия рассказывают его организаторы и участники.

Епископ Кронштадтский Назарий, викарий Санкт-Петербургской епархии, наместник Свято-Троицкой Александро-Невской лавры:

1669954_1506420576274967_1948638702027161721_o

Идея возобновить крестный ход родилась в преддверии празднования 300-летия Свято-Троицкой Александро-Невской лавры в 2013 году. Я тогда подумал: какое мероприятие подошло бы столь круглой дате? Чтобы, с одной стороны, оно коренилось в истории, а с другой — было заметным. Тогда я и подумал о крестном ходе. Представил план митрополиту Владимиру. Он не стал возражать, лишь заметил, что нужно будет перекрывать движение по Невскому проспекту. Мы всё равно решили попробовать, на совещании в Смольном нашу заявку поддержал губернатор. Городские власти сильно помогали нам с организацией крестного хода. Всё прошло замечательно. Мы не получили нареканий ни от прохожих, ни от автомобилистов. Да и перекрывали проспект ненадолго — меньше чем на час.

Слава Богу, в этом году крестный ход пройдет уже в четвертый раз в новейшей истории России. Конечно, до восстановления исторического облика крестного хода еще далеко. До революции в праздничном шествии участвовало государство, играл военный оркестр. В наше время всё, конечно, скромнее. Мне кажется, что праздник должен стать общегосударственным: раньше в нем принимали участие августейшие особы. Понятно, что сейчас царя в России нет, но светские власти городского уровня вполне могут присоединиться к верующим. В прошлом году, кстати, с нами шли чиновники и руководители Законодательного собрания, а губернатор встречал крестный ход на площади Александра Невского. И это хорошо. Почему нет? Крестный ход — не только сугубо богослужебное действо, пусть в нем участвуют люди нецерковные, но чтящие традицию. Ко всему прочему, это прекрасная возможность посмотреть на Невский не с тротуара, а с проезжей части. По-моему, в этом как раз специфика нашего крестного хода — он принимает в свои ряды всех людей, которым это интересно. «Крестный ход — это настоящая силища», — сказала одна участница крестного хода из Витебска в Смоленск. Мне такое определение очень нравится: действительно, силища. Верующие еще остались в нашем городе, и их немало.

Борис Сергуненков, председатель Правления Санкт-Петербургского отделения Александро-Невского братства:

Наши братчики помогали в проведении крестного хода. В 2013 году они замыкали колонну верующих, раздавали иконки перед началом шествия, помогали в организации и построении шествия. Хоругвеносцы шли с братскими хоругвями, сшитыми в швейной мастерской Александро-Невской лавры. По нашим оценкам, в 2013 году пришло более 80 тысяч человек, а в 2015 году — более 100 тысяч. Важно, что крестный ход в честь перенесения мощей Александра Невского — не просто инициатива наших дней, что он укоренен в традиции Русской Церкви и Российского государства. Почитайте воспоминания и свидетельства людей, принимавших участие в этом торжестве до революции! Даже императоры шли вместе с верующими.

Для нашего братства участие в этом крестном ходе особенно символично, так как он посвящен покровителю братства — святому благоверному князю Александру Невскому. День рождения братства — 1 февраля 1918 года, в этот день был злодейски убит священномученик протоиерей Петр Скипетров. После его мученической кончины в Петрограде состоялся полумиллионный крестный ход по Невскому проспекту в защиту Александро-Невской лавры, оказавшейся под угрозой закрытия и разорения. Это событие, конечно, никак не было связано с празднованием перенесения мощей святого праведного князя, о котором мы сейчас говорим. Но любой крестный ход — это утверждение истины.

Раньше Александров день (так раньше называли этот праздник) был общероссийским праздником, а крестный ход — общенациональным событием. Считаю, что так должно быть и в наши дни. Православные обращались с инициативой сделать 12 сентября выходным днем. Думаю, что когда-нибудь это должно произойти.

Тогда участников будет еще больше — потому что сейчас кто-то не может отпроситься с работы или взять с собой детей, потому что формально нельзя пропускать уроки в школе. Мы до сих пор живем под декретом об отделении Церкви от государства. И всё равно людей каждый год приходит очень много. Они едут со всей страны: от Калининграда до Владивостока. Но вот на что стоит, по-моему, обратить внимание: не все до конца осознают, что такое крестный ход, в чем его смысл. Когда я впервые присутствовал на крестном ходе в Греции, где церковные традиции не прерывались, чувствовалось, что люди понимают: центр всего — это поклонение Богу через святыню, через икону. И в нашем случае мы поклоняемся святыням: мощам святого князя Александра Невского, Казанской иконе Божией Матери и другим. Не будем забывать, что крестный ход — лишь важная часть большого праздника, ведь и раньше празднование Александрова дня начиналось с Литургии, а завершалось народными гуляниями.

Алексей Дементьев, главный редактор газеты «Петербургский дневник»:

Я участвую в крестном ходе в честь перенесения мощей святого Александра Невского с 2013 года, вместе со своей семьей. В этом году собираемся пойти в третий раз. Лично я делаю это потому, что для меня это отличная возможность совместить профессиональный интерес с личным (параллельно снимаем видео для «Петербургского дневника»).

Кроме того, это событие производит колоссальное впечатление. Первый же год доказал, что у петербуржцев есть чувство единения, уважения к своему небесному покровителю. Событие объединяет город своей позитивной энергией. Каждый его участник во время шествия может осознать, насколько велик Петербург, насколько он несгибаем и непоколебим. При этом мое отношение к тому, что Церковь выступает в роли организатора и ведущего, — исключительно положительное. Я уверен, что это не демонстрация чьих-то личных амбиций и взглядов.

Важно также не сравнивать крестный ход с другими событиями, например с парадом 9 Мая. Этим мы сами же нанесем удар по своим духовным ценностям. Именно на таких сравнениях и поисках различий зарабатывают те, кто хочет нас расколоть. Всегда найдутся те, кто, сопоставляя два этих события, найдет некие противоречия в обществе.

Единственное, чего, как мне кажется, не хватает, — разъяснительных листовок, которые бы раздавали прохожим. На улицах в это время много туристов, им нужно не просто показать, но и разъяснить, что происходит.

А если говорить о тех, кто против таких мероприятий… Если в крестном ходе принимает участие более 100 тысяч положительно настроенных людей, то какие могут быть аргументы против? Это же возрожденная петербургская традиция. Так можно и полуденный выстрел из пушки отменить — наверное, он тоже может кому-то не нравиться.

Журнал «Вода живая»

С иконы на полотно

НАЧИНАЯ С XVIII ВЕКА ИКОНОПИСНЫЙ ОБРАЗ КНЯЗЯ АЛЕКСАНДРА НЕВСКОГО ОРГАНИЧНО СОСЕДСТВУЕТ С ЕГО СВЕТСКИМИ, ИСТОРИЧЕСКИМИ ИЗОБРАЖЕНИЯМИ. ЭТО РЕДКИЙ СЛУЧАЙ, КОГДА ЛИК СВЯТОГО ОКАЗАЛСЯ ОДИНАКОВО ПРИТЯГАТЕЛЕН И ДЛЯ ЦЕРКОВНЫХ, И ДЛЯ МИРСКИХ ЖИВОПИСЦЕВ

nevsky_1
Ф. Моллер. Въезд Александра Невского во Псков после битвы на Чудском озере. XIX век. Предоставлено М.Золотаревым

В живописи светская трактовка образа князя, прославившегося победами на Неве и Чудском озере, как и многое другое в истории нашей страны, берет начало в эпоху Петра. До этого его лик писали лишь на иконах, а в XVIII веке наряду с иконописными изображениями появляются светские образы знаменитого полководца, защитника русской земли.

Два события Петровской эпохи – основание новой столицы (1703) и борьба со шведами (Северная война, 1700–1721) – предопределили интерес первого российского императора к крупнейшей личности русского Средневековья. При возведении Санкт-Петербурга формировался миф о святых – покровителях города, среди которых, конечно, главный небесный патрон царя – апостол Петр (в его честь и назвали стремительно строящуюся столицу), а также святой благоверный великий князь Александр Ярославич.

Почему выбор пал на него? Ответ очевиден: исторические прецеденты всегда очень ценились. Петру I было важно, что именно Александр Невский здесь, у устья Ижоры (то есть фактически в черте новой столицы России!) еще в XIII столетии побивал шведов. Стоит ли удивляться, что в условиях недавно отгремевшей Северной войны прославление великого полководца, за пять веков до Петра, в 1240 году, добившегося победы над шведами, стало особенно актуально.

nevsky_2
Ф.А. Москвитин. Перенесение мощей святого князя Александра Невского императором Петром I в Петербург. 2000

30 августа (12 сентября по новому стилю) 1724 года – в день заключения Ништадтского мира со шведами (1721), знаменовавшего завершение Северной войны – произошло торжественное перенесение мощей Александра Невского из Владимира, где он был погребен в 1263-м, в Санкт-Петербург. Российский флот в полном составе (участие принимал даже ботик Петра I) пошел вверх по Неве навстречу галере с мощами святого. Император перебрался на галеру, сам встал у руля, а бывшие с ним сановники сели за весла. При пушечном салюте и колокольном звоне реликвия была встречена на брегах Невы и перенесена в Троицкий собор первого монастыря Петербурга, который впоследствии станет Александро- Невской лаврой (по преданию, будущая лавра построена на месте победы князя над шведами). До революции день 30 августа был в стране выходным и всегда отмечался грандиозным крестным ходом по Невскому проспекту…

Несколькими месяцами ранее, в июне 1724 года, Святейший синод вынес постановление: Александра Невского «в монашеской персоне никому отнюдь не писать», а изображать следует «во одеждах великокняжеских». Отныне святой предстает в доспехах и мантии – в обличье, «приличном» европейскому военачальнику или правителю (так со второй половины 1690-х годов иностранными и русскими портретистами изображался и сам Петр I). В этой связи уместно упомянуть проповедь Феофана Прокоповича, произнесенную 23 ноября 1718 года, в день памяти Александра Невского, где была проведена четкая параллель между великим князем и Петром. И именно таким, «в рыцарских доспехах и царской мантии, отороченной горностаевым мехом», святой изображен московским иконописцем Андреем Меркурьевым (Поспеловым) «со товарищи» на иконе из иконостаса Петропавловского собора в Санкт-Петербурге.

«Торжественный въезд Александра Невского в город Псков после одержанной им победы над немцами» Григория Угрюмова (1764–1823) – одна из самых масштабных работ XVIII века, посвященных герою Невской битвы и Ледового побоища. В глазах современников Г.И. Угрюмов был «отцом исторической живописи», едва ли не создателем этого жанра. «Живописец, наполненный любви Отечества, он достоин предавать бессмертию славу российских героев», – писал о нем почетный член Академии художеств М.Н. Муравьев. Картину заказывает в 1793 году императрица Екатерина II для только что перестроенного Троицкого собора Александро-Невской лавры (сейчас она находится в Государственном Русском музее). Фактически закладывается новая традиция – использования опыта исторических живописцев для оформления храмов.

В основу сюжета здесь положен мотив торжественного победного шествия, который сложился в гравюрах времен Петра I как аллюзия на римские императорские триумфы.

nevsky_3
Г.И. Угрюмов. Торжественный въезд Александра Невского в город Псков после одержанной им победы над немцами. 1793(4?)

В центре – триумфатор на белом коне. Шествие движется из глубины полотна, и конца ему не видно, что подчеркивается ритмом возвышающихся над головами воинов копий. Поговаривали, что внешне Александр Невский на картине Угрюмова похож на цесаревича Александра Павловича – любимого внука Екатерины Великой, будущего императора Александра I.

Заметным явлением в русском искусстве середины XIX века стало строительство в 1838–1849 годах Большого Кремлевского дворца по проекту архитектора Константина Тона. Пять больших парадных залов посвящались пяти главным российским орденам, в честь которых они и получили названия: Владимирский, Георгиевский, Александровский, Андреевский и Екатерининский. Для оформления Александровского зала профессору исторической живописи Академии художеств Федору Моллеру (1812–1874) был заказан цикл из шести картин, рассказывающих о деяниях Александра Невского. Выбор сюжетов был обусловлен стремлением показать важнейшие события из жизни князя. Арочное решение цикла соответствовало архитектуре Александровского зала.

Самая динамичная композиция – «Александр Невский побеждает ярла Биргера на реке Ижоре», где показан решающий момент схватки со шведами у устья Ижоры. Биргер, согласно Житию Александра Невского, «возгордившись», дерзнул передать правителю Новгорода через своих послов: «Уже я здесь, хочу попленить землю твою, – если можешь, обороняйся». Эти слова звучат набатом для князя, занесшего в праведном гневе оружие над пошатнувшимся врагом: «и самому королю [так в Житии назван ярл] возложи печать на лице острым своим копием».

nevsky_4
В.А. Серов. Ледовое побоище. 1942

Александр Невский стал важнейшим героем росписи храма Христа Спасителя, задуманного как памятник русскому народу – победителю в Отечественной войне 1812 года. Согласно проекту того же архитектора, что строил Большой Кремлевский дворец, Константина Тона, главный алтарь храма был посвящен Рождеству Христову, престолы двух боковых приделов – Николаю Чудотворцу и Александру Невскому. Придел святого благоверного князя соотносился с именами сразу трех российских императоров, имеющих прямое отношение к судьбе храма: Александру I принадлежал замысел его создания, при Александре II завершилось строительство собора, а в царствование Александра III он был освящен. Сцены из Жития Александра Невского на северной стене придела его имени поручено было написать Генриху Семирадскому (1843–1902). В Государственном Русском музее хранятся эскизы, дающие хорошее представление об этих утраченных ныне работах (росписи погибли во время сноса храма Христа Спасителя в 1931 году).На одном из них, «Александр Невский принимает папских легатов», изображен ключевой эпизод Жития святого, связанный с отказом от предложения представителей Рима обратиться в католическую веру. «От вас учения не примем», – заявил благоверный князь.

Кроме того, росписи храма Христа Спасителя включали в себя «Погребение святого благоверного великого князя Александра Невского». В Житии описано посмертное чудо: когда тело князя было положено в гробницу, хотели разжать его руку, чтобы вложить грамоту духовную, но Александр сам поднял руку и принял грамоту, что произвело колоссальное впечатление на всех присутствовавших при этом. Крупнейший знаток истории искусства П.П. Гнедич считал эту работу лучшей в цикле Г.И. Семирадского. «Эффект мертвой руки, раздвинувшей черную схиму, для того чтобы взять отпускной лист, передан с большим настроением», – писал он.

В конце XIX века Виктор Васнецов (1848–1926) создает свой образ благоверного князя для иконостаса Владимирского собора в Киеве. Его трактовка отличается от канонических. Дело не только в том, что изображение святого дано почти в профиль. По статичной мощи фигуры, суровому выражению лица васнецовский «Святой князь Александр Невский» вполне мог бы стать в ряд с русскими богатырями, многократно воплощенными в работах художника.

nevsky_6
В.А. Серов. Били, бьем и будем бить. 1941

Особое внимание к образу Александра Невского было приковано в годы Великой Отечественной войны. После выхода на экраны в 1938 году одноименного фильма Сергея Эйзенштейна князь, на протяжении 20 лет советской власти преданный забвению, снова становится одной из популярнейших фигур русской истории. Не случайно его имя упомянул в своей знаменитой речи на параде 7 ноября 1941 года И.В. Сталин: «Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожар- ского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!»

Многие живописцы вновь обратились к образу князя, не раз прогонявшего с родной земли незваных гостей. Картина Владимира Серова (1910–1968) «Ледовое побоище» (Пензенская областная картинная галерея им. К.А.Савицкого) была создана в блокадном Ленинграде в 1942 году – в 700-ю годовщину победы Александра Невского над немецкими рыцарями на Чудском озере.

А годом ранее, в 1941-м, уже в первые дни войны на ленинградских улицах появился плакат кисти этого художника «Били, бьем и будем бить», в котором использован экранный образ великого князя, блестяще созданный актером Николаем Черкасовым. Название плакату дали слова из песни на стихи Василия Лебедева-Кумача «Мы врага встречаем просто: били, бьем и будем бить».

nevsky_7
Н.К. Рерих. Александр Невский (Русская война). 1942

1942 годом датированы и картины Николая Рериха (1874–1947) и Павла Корина (1892–1967). «Самые многочисленные враги Земли Русской бывали посрамлены несломимым духом воинства русского и жертвенным самоотвержением всего народа», – писал в те годы Рерих. Символично, что его работа «Александр Невский» имеет еще и второе название – «Русская война» (собрание Х.К. Кеджривала, Бангалор, Индия).

Подлинным триумфом всесоюзной выставки живописи, графики, скульптуры и архитектуры 1942 года стало полотно Корина «Александр Невский» (Государственная Третьяковская галерея), задуманное как часть написанного позже триптиха. Впрочем, образная самодостаточность этой части, расположенной в центре, такова, что боковые композиции, при всех их художественных достоинствах, представляются если не избыточными, то не совсем обязательными, что было отмечено критикой сразу после демонстрации всего триптиха на выставке в 1943-м.

«Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет!» – эту фразу произносит Александр Невский в финале фильма Эйзенштейна, когда послы Ливонского ордена прибыли в Великий Новгород просить «вечного мира» после поражения в Ледовом побоище. В советское время особо не афишировалось, что источник этого высказывания – Священное Писание («Возврати меч твой в его место; ибо все, взявшие меч, мечом погибнут» – Матф. 26:51– 52, а также «Кто ведет в плен, тот сам пойдет в плен; кто мечом убивает, тому самому надлежит быть убиту мечом» – Откр. 13:10).

nevsky_5
С.Н. Присекин. «Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет!» 1983

Именно такое название получила дипломная работа выпускника Московского художественного института имени В.И. Сурикова Сергея Присекина, написанная в 1983 году. Огромное полотно (более 150 персонажей, размеры картины – 350 х 650 см) молодого живописца сразу было принято в академических кругах и выставлено в Третьяковской галерее. С 1987-го картина украшала интерьеры советского посольства во Франции, а в ночь перед Пасхальным воскресеньем 1993 года по специальному распоряжению президента России она была доставлена из Парижа в Москву на самолете и впоследствии размещена в конце парадной лестницы аванзала Большого Кремлевского дворца.

Журнал «Историк»

Наш Александр

Всякий раз, когда обращаешься к образу святого князя Александра Невского, встречаешь подробности, которых не замечал раньше. 300-летний юбилей Александро-Невской Лавры в Санкт-Петербурге дает новый повод размышлять о нем и об истоках почитания благоверных князей в русской истории.

Князь Александр Ярославич родом из эпической эпохи. В ней так много переплелось с былинным и святостью, что памятники Древней Руси до монголов и псковско-новгородской жизни XIII века играют роль почти универсальных реминисценций, подобных гомеровским и эсхиловским. Фонд нашей глубинной культурной памяти…

Поразительно, сколько исторических линий сошлись вместе! Дед Александра — один из героев «Слова о полку Игореве». Сказитель пишет, что Всеволодово войско «Волгу может веслами расплескать, а Дон шеломами вычерпать». Младший сын Александра, святой Даниил, строит Москву, превращая ее из рядового удела в стольный град. Преподобная Евфросинья Суздальская, благоверный князь Феодор — ближайшая родня, святитель Симон Суздальский — наставник будущего прославленного воителя. Феодоровская икона Божией Матери — это фамильный образ Ярославичей, который затем перейдет к Романовым. Спустя столетие после кончины князя потомок, святой Дмитрий Донской, поведет Русь на Куликово поле.

В повествовании о подвигах отчетливы мотивы богатырских сказаний. При Ледовом побоище, как говорит жизнеописатель, слышен звук, как при землетрясении, или как будто лед озера двинулся, «и не бъ видъти леду, покры бо ся кровию». Шестеро удальцов в Невском сражении: Гаврило Олексич, Сбыслав Якунович, Яков Полочанин, Меша Новгородец, Сава и Ратмир — совершают подвиги, напоминающие «Песнь о Роланде» и доблесть Милоша Обилича. И сам князь в гуще сражения «возложи» шведскому предводителю Биргеру «печать на лице острым своим копием».

Героический панегирик и плач — два характерных признака эпоса. Но образ не скруглен и не идеализирован. Александр Ярославич стоит как бы на переходе от легенд к исторической достоверности. О многих святых Древней Руси имеются общие, отрывочные сведения; имена некоторых историки с трудом идентифицируют в летописях. Святой благоверный князь Александр являет счастливое исключение. И посмертная «Повесть о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра», и летописные упоминания формируют довольно полное описание и еще раз показывают его неординарность и тот интерес, который вызывала фигура его у современников.

Агиография святого князя Александра исполнена остроты. Нынешнему сознанию сложно понять, как может стать святым человек, который большую часть жизни воевал, казнил, карал, действовал в союзе с татарами против своего брата Андрея, широко использовал ухищрения дипломатии. Святой Александр Невский — не монах, посвятивший жизнь служению Христу, не праведник и не мученик-страстотерпец, как святые князья Глеб и Борис, Андрей Боголюбский. Природа широкого почитания его по сей день вызывает горячие споры, ибо, по мнению скептиков, так проявляют себя причины, внешние по отношению к христианству и Церкви, — растущий и укрепляющийся российский имперский миф.

Иван Греков. Середина 18 века. Великий князь Александр Невский и князь Феодор (с видом Александро-Невской лавры).

Князя Александра в самом деле можно назвать государственным святым. Дмитрий Донской обретает его мощи, Иван Грозный совершает прославление, Петр Великий делает благоверного князя Александра патроном Санкт-Петербурга и переносит ковчег со святыней из Владимира в новую столицу на Неве, в специально устроенный одноименный монастырь. В XIX веке три императора России носят имя Александр в честь своего славного предшественника. Всенародный подъем в войне с Наполеоном усиливает интерес к исторической героике, по всей стране освящается множество храмов в честь святого благоверного Александра. Ему посвящается северный придел храма Христа Спасителя, изображение шлема Александра Невского присутствует на большом государственном гербе Российской империи. В ХХ веке, в ходе Великой Отечественной войны, образ великого предка-воителя, победителя немецких рыцарских полчищ, оказывается более чем красноречивым и наглядным для фронта и тыла. Наконец, совсем недавно имя Александра Невского провозглашается «именем России».

Явления, казалось бы, вполне политического свойства. Но за семь с половиной веков столько воды утекло и так много всего изменилось, что нужно быть, правда, избранником Божиим, чтобы увидеть свои самые смелые чаяния исполнившимися. Тесная связь, параллели, даже такие, как сходство дат наиболее значимых сражений: 1242 и 1942 годы — образуют символический ряд. Святой как бы следует вехами отечественной истории, последовательно и неотступно, и все это в сумме, действительно, впечатляет, ибо не может быть следствием случайного стечения обстоятельств или человеческого умысла. Вдохновлявшие стольких людей имена — святого Эдмунда, короля Англии, царицы Тамары Грузинской или святого Иштвана Великого в Венгрии — становятся осязаемым историческим фактором.

Да и нет по большому счету в святости никакой политики. В лице древнерусских князей Церковь не канонизирует централистское или новгородское, проордынское или прозападное течения. Среди тех, кто прославлен, — удельные правители с разными взглядами и судьбами. Любопытно: в русской агиографии отсутствует повторение типа византийских благоверных царей и цариц. Хотя многие из русских правителей были набожны. Идея божественности государственной власти, освященной теократии не находит отклика в русской душе. Зато благоверные князья у нас многочисленны и выражают совсем другой идеал: не государственно-политический, но простой любви к Отечеству, к людям, к земле. В княжеских житиях она принимает форму воодушевленных гимнов. «О светлая и пресветлая Русская земля и преукрашенная многими реками и разноличными птицами и зверями и всяческою различною тварию, потешая Бог человека и сотворил вся его ради на потеху и на потребу различных искушений человеческого ради естества, и потом подарова Господь православною верою, святым крещением, наполнив ю великими грады и домы церковными и насеяв ю боголюбивыми книгами; и показуя им путь спасения, им же доити пресветлого света и радости всех святых и райския пищи, неоскудныя Божия благодати наполнитися, но по делом нашим прияти противу трудом».

Древнерусские благоверные князья — не государственники и не политики в нынешнем смысле слова. Сказать: «цивилизационный выбор или геополитический выбор» — будет, пожалуй, слишком тяжеловесно для искренней, непосредственной и пылкой эпохи. Более всего святым князьям подходит наименование служителей общества. Во время, когда слабеющие племя и род не могли обеспечить самоорганизации, а вечевая демократия пребывала стихийной, удельные правители принимали на себя главную роль. Без преувеличения в их руках находились жизнь и смерть, благополучие или разорение. Худой князь был равносилен недороду, усобица представлялась современникам непреодолимым проклятьем, похожим на моровую язву. Образы благоверных князей, напротив, восходят к Красну Солнышку, ласковому прозвищу Владимира Киевского. Святые древнерусские князья — как продолжение его, тепло и свет, становятся устроителями русского космоса, привносят порядок и смысл.

Порядок и смысл особенно необходимы в периоды неразберихи и поражений. Александрова борьба не личная, она обобщает эпоху — тяжелую, исполненную горести, быть может, самый трагический момент для Руси. Новгородский правитель и полководец свят не судом нашего времени, привыкшего к благополучию, а в общей рамке отечественной истории. Он верит в присутствие Бога на русском пути, в свою землю, в народ, и этот пример оказывается решающим, переломным. Русь создается заново, и мы в свою очередь рождаемся и вырастаем из нее. Спасибо тебе, Александр!

Андрей Рогозянский

Журнал «Фома»

Негосударственный святой. Журнал «Вода живая. Санкт-Петербургский церковный вестник»

Самый обычный человек, умирая, продолжает жить в памяти своих родственников и друзей. Его посмертный образ при этом весьма отличается от образа прижизненного: воспоминания противоречат друг другу, многие факты забываются, какие-то черты характера гиперболизируются. Что уж говорить о святом! Его помнят сотни, им интересуются десятки тысяч. История формирования культа святого, история почитания его останков едва ли не увлекательнее, чем его житие. Яркий пример тому посмертное почитание великого князя Александра Невского — одного из главных русских святых.

Негосударственный святой

Журнал: № 9 (сентябрь) 2013 Автор: Тимур Щукин Опубликовано: 12 сентября 2013
Самый обычный человек, умирая, продолжает жить в памяти своих родственников и друзей. Его посмертный образ при этом весьма отличается от образа прижизненного: воспоминания противоречат друг другу, многие факты забываются, какие-то черты характера гиперболизируются. Что уж говорить о святом! Его помнят сотни, им интересуются десятки тысяч. История формирования культа святого, история почитания его останков едва ли не увлекательнее, чем его житие. Яркий пример тому посмертное почитание великого князя Александра Невского — одного из главных русских святых.

По следам отца

Александр Невский, возвращаясь из Золотой Орды (эта поездка спасла Владимиро-Суздальское княжество от карающего монгольского меча), был «мало здрав» в Нижнем Новгороде, «разболеся» в Городце, там же перед смертью принял схиму с именем Алексий и 23 ноября 1263 года отдал Богу душу. Тело же его было перенесено во владимирскую церковь Рождества Пресвятой Богородицы. В такой последовательности излагает события древнейшее житие князя. Когда оно было составлено и почему?
В 1281–1293 годах за великокняжеский владимирский престол спорили два сына Александра Невского: второй — Дмитрий, и третий — Андрей. Семейная склока временно прекратилась в 1283 году, когда, получив золотоордынский ярлык и примирившись с братом, во Владимире воцарился Дмитрий. Скорее всего, это событие и послужило поводом для написания жития. Не случайно в нем приводятся слова Александра Невского, сказанные им перед отправкой второго сына с походом на Дерпт и подчеркивающие его право на великокняжескую власть: «сына своего Дмитрия послал в Западные страны, и все полки свои послал с ним, и близких своих домочадцев, сказав им: „Служите сыну моему, как самому мне, всей жизнью своей“».
М.В. Нестеров «Христос во Славе с предстоящими святыми Александром Невским и Георгием Победоносцем». Эскиз росписи церкви святого Александра Невского в Абастумани. 1904 год
За этим чисто политическим обстоятельством скрывается куда более важный факт. Александр Невский почти сразу после своей смерти становится знаковой фигурой в русской идеологии. Автор жития беспрестанно сравнивает князя с героями (особенно с царями) Ветхого Завета. Так же, как они, он угождает Богу и оберегает истинную веру с помощью военной силы, дипломатии и молитвы. Перед нами идеал правителя, воина и дипломата, идеал, который, конечно, был очень востребован в эпоху национального унижения и упадка государственности. Не случайно безымянный агиограф пишет о всенародном почитании святого князя и дважды называет его тело святым.

Политика на мощах

Небольшое, но важное отступление. Почему в культе святого такую важную роль играет его тело? Религиозное почитание человеческих останков, конечно, не христианское изобретение. В ритуальной практике сложно изобрести что-нибудь новое. Даже если, как большевики, вообще отрицать наличие нематериального бытия.
Другое дело — смысл, которым наполнена обрядовая форма. Он очень разнится. Нетленное тело бодхисаттвы показывает адепту буддизма, что человеческое сознание может преодолеть законы тленного вещества. Мумифицированный Владимир Ильич — символ бессмертия своих собственных идей. Христиане же поклоняются мощам, потому что верят: в этих костях — чаще всего именно костях, иногда частицах праха — присутствует Бог. Как? Своими энергиями, или, если использовать более привычный термин, Своей благодатью. Эта благодать проявляется в исцелениях, чудесах, но прежде всего в том, что люди, соприкасаясь с мощами, становятся лучше. Что, в общем-то, тоже чудо.
Без мощей святых невозможно совершение христианского Таинства. В древности последователи Иисуса служили Литургию на гробах мучеников. Теперь в любой церковный престол обязательно вкладывается частица мощей. Мертвые вместе с живыми участвуют в Литургии, гробовая черта не разделяет христианскую общину. Кроме того, мощи напоминают верующему о том моральном идеале, который явлен праведником. Святой подражал Иисусу Христу, а верующий подражает праведнику. Так осуществляется традиция.
Итак, богообщение, богослужение, этика… В IV веке к этой благородной триаде присоединилась… политика. Император Константин Великий де-юре легализовал христианство, де-факто сделал его частью государственной идеологии. С тех пор в христианских странах мощи — не только религиозные святыни, но и политические символы. В России к мощам Александра Невского это относится в большей степени, чем к чьим-либо иным святым останкам.

Солнце земли русской

Легенда рассказывает, что августовской ночью 1380 года во владимирском храме Рождества Богородицы молился некий пономарь. Внезапно собор озарился светом множества свечей, из алтаря вышли два старца и приблизились к месту погребения князя. «Господин Александр, — сказали старцы, — встань и поспеши на помощь своему родственнику, великому князю Дмитрию, которого одолевают иноплеменники». К ужасу пономаря, князь Александр действительно встал из могилы… В следующее мгновение видение исчезло. Наутро мощи святого были обретены нетленными, подняты на поверхность земли и положены в деревянную раку (она, кстати, была найдена археологами в сентябре 1997 года). С этого времени вокруг мощей формируется культ: совершаются службы, фиксируются многочисленные чудеса.
Звезда ордена Святого Александра Невского, соединенная со звездой ордена Святого Владимира II степени
У ученых, однако, есть все основания сомневаться, что почитание мощей великого князя Александра установилось уже в 1380 году. Из всех произведений Куликовского цикла Александр Невский упоминается только в позднем «Слове о Мамаевом побоище», причем не как святой, а как образцовый полководец. Образцовый, конечно, для Дмитрия Донского, который именуется «новым Александром».
Красивая легенда об обретении мощей изложена во «Владимирской редакции» жития, составленной в середине XVI века, то есть тоже очень поздно — спустя 170 лет после описываемых событий. Исторический «бэкграунд» предания таков. В 1547 году митрополит Макарий Московский убедил юного великого князя Ивана Васильевича принять царский венец. Этот же архипастырь проделал огромный труд по формированию идеологии царской власти. Частью этой новой идеологии должен был стать культ древних святых, в том числе Александра Невского. На Соборе 1547 года проходит процедура официальной канонизации благоверного князя. Пишутся первые иконы. Составляется служба, которая должна совершаться на могиле святого. Тем же временем датирована и новая редакция жития Александра Невского, в которой он называется «угодником Божиим, непобедимым воином, вторым Константином, новым Владимиром, крестившим Русскую землю» и «предивным чудотворцем». Перед нами тот архетип, на который должен ориентироваться правитель Московского государства. Логично, что именно такой святой выступает защитником Русской земли и после своей смерти, во время Куликовской битвы.
Как общерусский святой Александр Невский предстает уже в житийной традиции середины XV века, однако только при Иване Грозном он окончательно превращается в одного из «главных государственных праведников». В 1563 году составляется «Степенная книга», своего рода «единый учебник истории»; святому Александру отведена в ней одна из ключевых ролей. При Феодоре Иоанновиче архиепископ Вологодский и Великопермский Иона (Думин) пишет самое подробное житие Александра Невского, буквально переполненное чудесами — преимущественно исцелениями, — которые происходили возле мощей святого.

Не монах, но военачальник

Петр Первый — великий реформатор. Радикально реформировал он и культ Александра Невского. Дело не только в том, что он построил для него новый дом — Александро-Невскую лавру, ставшую одним из символических центров новой имперской столицы да и всей новой империи, вырастающей, назло надменным западным соседям, на дальнем востоке Европы. Петр Алексеевич — и это куда важнее — существенно упростил образ великого князя. Да, Александр Невский допетровской эпохи — прежде всего воин и политик. Но он еще и монах-молитвенник (о чем свидетельствуют литургические тексты и иконография), чудотворец и даже страстотерпец, если вспомнить о добровольном унижении, с которым связано путешествие в Золотую Орду. Александр Невский Петра Великого — это победитель шведов и немцев, умелый дипломат, жесткий, но справедливый администратор.
Впрочем, в начале своего царствования Петр выступал как продолжатель идейной линии своих предшественников. В 1695 году была изготовлена новая рака для мощей, которые были перенесены в нее спустя два года. Рака представляла собой деревянный ковчег, по бокам которого были сделаны пять медных позолоченных медальонов с надписями, рассказывающими о подвигах Александра Невского. Составители текстов прямо ссылаются на «Степенную книгу». И украшения раки тоже выполнены в духе описанной выше «московской идеологии». «„Поверх раки“ образ святого благоверного великого князя Александра Невского, — пишет дореволюционный историк Степан Рункевич, — венец и оплечье и поля обложены серебром, позолочены…» «При раке … плащаница большая — образ чудотворца Александра Невскаго, шита по камке лазоревой, над главою образ Святыя Троицы, венцы обнизаны жемчугом, опушка атлас зеленый; тропарь и кондак шита золотом и серебром, подложена тафтою красною».
Орден Александра Невского образца 1943 года
После перенесения мощей святого князя в Санкт-Петербург (это произошло в 1723–1724 годах) с раки были сняты серебряные венец и оплечье, а также плащаница с изображением князя и Святой Троицы. Образ святого Александра в монашеской одежде, который «подкреплялся под оклад», тоже был снят и заменен другим. На новой иконе, написанной знаменитым живописцем и гравером Иваном Адольским, Александр Невский представал уже в одежде княжеской. Сложно представить более красноречивое свидетельство трансформации культа. Остается добавить, что 26 июня 1724 года Священный Синод выпустил указ, повелевающий Александра Невского «в монашеской персоне никому отнюдь не писать… а писать тот святаго образ во одеждах великокняжеских».
В 1725 году году была составлена новая служба Александру Невскому и установлен праздник перенесения мощей. В синаксарии (толковании праздничной службы) недвусмысленно изложена логика Петра Великого, который «возжелал на вящшее граду украшений, в прославление же трудов и подвигов над Невою рекою прежде многих сот лет за отечество Российское со Свейским же народом воинствовавшего и преславную победу получившего… святого благоверного Александра… мощи… перенести». Про нетленность мощей и чудеса в синаксарии тоже говорится, но победа над шведами — для Петра куда важнее. Ведь и сама Александро-Невская лавра — памятник победителю «Свейского народа», а не монаху-молитвеннику.
В последующие годы культ великого князя развивался именно в рамках этой логики. На Дворцовой площади, в центре Санкт-Петербурга — города-гарнизона, в 1834 году была установлена посвященная Александру Невскому колонна. В честь святого освящали полковые церкви. Орден Александра Невского стал одной из главных наград Российской империи.
Но вернемся к мощам. Ненадолго изъятая Петром II служба Александру Невскому была в 1730 году возвращена в богослужебные книги. В 1750 году для мощей изготавливается серебряная рака, состоящая из саркофага с крышкой, большой пятиярусной пирамиды, двух пьедесталов с трофеями и двух подсвечников. В оформлении опять-таки доминировала милитаристская символика. На раке изображены воинские подвиги князя. И эпитафия, составленная Ломоносовым, подчеркивает именно эту грань личности святого: «Святый и храбрый князь здесь телом почивает,/Но духом от небес на град сей призирает/И на брега, где он противных побеждал/И где невидимо Петру споспешствовал./Являя дщерь его усердие святое,/Сему защитнику воздвигла раку в честь/От перваго сребра, что недро ей земное/Открыло, как на трон благоволила сесть». Речь идет о серебре, добытом на Колыванских рудниках в Сибири.
12 сентября 1743 года Елизавета Петровна повелела отмечать годовщину перенесения мощей крестным ходом, который совершался от Казанской церкви (она стояла почти на том же месте, где сейчас высится шедевр Воронихина) до Александро-Невской лавры и обратно. Эта традиция соблюдалась до самой революции и даже первые годы после нее. (Вновь крестный ход проделает этот путь только в нынешнем сентябре.)
В 1790 году мощи святого князя Александра были перенесены в только что построенный архитектором Иваном Старовым Свято-Троицкий собор, который с момента своего освящения был капитульным храмом ордена Александра Невского. В соборе мощи пребывали вплоть до 1922 года.

Благодаря большевикам

«Русь крещена, но не просвещена». Христианская доктрина в дореволюционной России — несмотря на всю институциональную мощь Православной Церкви — не была «достоянием народных масс». Прежде всего потому, что не обладала инструментом индоктринации населения — массовым церковным образованием. Плохо это или хорошо, но у Церкви не было возможности объяснить «простым верующим»: нетленность мощей не играет никакой роли в оценке святости святого. Мощи могут быть нетленными, а могут представлять собой горстку праха.
Невежеством народа умело воспользовались большевики. Мощи святого Александра пострадали во время кампании по изъятию церковных ценностей. Соответствующая губернская комиссия 12 мая 1922 года вскрыла раку с останками великого князя. В процедуре, сообразно постановлению Большого Президиума Петроградского Губисполкома, принимали участие «представители верующих, рабочих организаций, и красноармейских частей». Увиденное ими описывает репортер «Петроградской правды»: «На дне гроба лежит лиловый атласный покров, в изголовье новенькая подушка из оранжевого атласа, а посередине небольшая шкатулка из светлого дерева, как бы накануне от мастера. Открывают шкатулку, под крышкой оказывается застекленная рамка, затем вынимают оттуда кусок какой-то материи, затем истлевшие остатки от схимы великого князя, а на самом дне бурые истлевшие кости…» Комиссия изъяла серебряную раку и передала ее Государственному Эрмитажу. С тех пор этот шедевр XVIII века экспонируется в «Концертном зале» Зимнего дворца.
Плакат к фильму «Александр Невский» (режиссер С. Эйзенштейн). А. Бельский. 1938 год
Ковчег 1695 года, скорее всего, до музея не доехал и был превращен в лом. Сами мощи некоторое время покоились в алтаре Свято-Троицкого собора, однако в ноябре того же года были изъяты ОГПУ.
Нет никаких документов, позволяющих проследить судьбу мощей в XX веке. Какое-то время, видимо, они хранились в ленинградской «чрезвычайке», а затем оказались в Казанском соборе, где с 1932 года разместился Музей истории религии и атеизма. В конце 1980‑х годов сотрудник музея Сергей Павлов обнаружил кипарисовый ящичек с надписью на крышке «Останки святых мощей благоверного князя Александра Невского. Перенесены в сей ковчег 24 июля 1917 года». Благодаря его усилиям Церкви были переданы мощи не только святого Александра (3 июня 1989 года), но Зосимы, Савватия и Германа, Соловецких чудотворцев, а также Серафима Саровского.
В сталинскую эпоху фигура Александра Невского вновь становится частью государственной идеологии. Историки пишут монографии и статьи о победах великого князя. Константин Симонов сочиняет поэму о Ледовом побоище, а Эйзенштейн снимает кино, которое спровоцировало настоящую «александроневскоманию» в Советском Союзе 1938–1939 годов: хвалебные рецензии, очереди за билетами, дети, на улицах играющие в «Ледовое побоище». И не только дети: в новогоднюю ночь 1939 года маскарадный костюм Александра Невского был одним из самых популярных. Во время Великой Отечественной войны — начало этому положила речь Сталина на параде 7 ноября 1941 года — Александр Невский стал одним из героев пропаганды. В новом обличье в 1942 году возрождается орден Александра Невского. В Ленинграде Красную площадь перед Александро-Невской лаврой переименовывают в площадь Александра Невского.
Итак, в советское время (этот процесс начинается не позже 1933 года, когда Сталин начал проводить политику «русификации» государственной идеологии) образ великого князя «очищается» от «поповщины». Почитание его воинских и административных заслуг ничуть не мешает издеваться над монастырем его имени и его останками. В этом нет никакого противоречия: с точки зрения марксизма, религия — это неправильная, «иллюзорная» надстройка над базисом подлинных социально-экономических отношений. Революция уничтожает ложную надстройку и строит вместо нее настоящий патриотизм, настоящий культ исторических героев (а не каких-то там чудотворцев). Потом марксизм проиграл, а «светский» Александр Невский остался.
Есть в этом, однако, глубинная правда. Благодаря большевикам перестал существовать церковно-государственный культ Александра Невского, в котором военно-политические успехи князя всегда заслоняли его молитвенный подвиг. Теперь государственное и церковное почитание Александра Ярославича отделено друг от друга. И для православных людей он вновь стал тем, кем он был для владимирских монахов и для простых русских людей, которые искали исцеления у его мощей.
Тимур Щукин